Как Вы оцениваете вчерашний концерт?
Ну, мне показалось, что всё сошлось. Нам удалось провести репетицию, мы смогли всё проверить. Такие концерты со струнным оркестром всегда чреваты какими-то сюрпризами. Но вчера, по-моему, все прошло нормально. Дениз довольна. Мы не о чем не думали, кроме музыки. Старались просто ее делать, отталкиваясь от заданной стилистики, от аранжировок, написанных Витей Серебровым, петербургским аранжировщиком. И вообще, изначально была такая задача – сделать джазовую программу и наполнить мастерство Дениз новыми красками. Такая была идея.
А как Вам уровень оркестра „Леополис”?
Мне показалось, что оркестр хороший, тем более, что была всего лишь одна репетиция. Но у нас есть возможность, в принципе, сравнивать. Потому, что гораздо меньше времени было в Виннице, это было несколько дней назад. Вот. Я думаю, что здесь получилось удачно. Там – просто у Дениз не было возможности с оркестром попробовать. И все равно было хорошо. Вот. Но если сравнивать с оркестрами российскими, скажем в Петербурге, мы играли с солистами ансамбля „Дивертисмент”, достаточно хороший оркестр, и я думаю, что уровень львовского оркестра сопоставим. Даже трудно сказать, кто лучше, а кто хуже. Каждый по-своему хорош.
Чем львовская публика отличается от западной?
Я не могу сказать, что я почувствовал разницу. Я почувствовал, лишь большую любовь к музыке. Вот я почувствовал, что публика тонкая, что она ценит детали. Я не знаю, можно ли считать львовскую публику избалованной, мне просто трудно понять, что здесь происходит.
Но, насколько я знаю, это достаточно взыскательная и требовательная публика. Говорят, не самая простая в Украине. Вот это то, что я слышал. Но у нас контакт возник, я почувствовал это в середине концерта. И я думаю, это процесс обоюдный – всё зависит и от артиста, и от публики. Это происходит магически. Это трудно просчитать или спрогнозировать.
Иногда, ты думаешь, что у тебя все в порядке. Программа хорошая, а по каким-то причинам контакт не может возникнуть. Это зависит от конкретной ситуации: в конкретный день, в конкретном состоянии и настроении публики и самого себя. Тут целый комплекс.
Что Вы сейчас слушаете?
Я могу, иногда, поставить компакт-диск, например, Глен Гульт играет Баха. Могу слушать музыку более современную. Даже внутри джаза, скажем, таких музыкантов, как Луис Клавис, Дейв Дуглас, Мартиал Соляль, пианист французский. Я слушаю всё. Я совершенно всеядный человек. Я с удовольствием могу послушать группу Deep Purple образца 1975 года, могу послушать какой-то откровенный фанк, денс, поп-музыку могу слушать любую. Мне нравится та музыка, сделанная со вкусом. И современная серьёзная (классическая) музыка может тебя захватить, а может оставить равнодушным.
Вкус – он есть либо его нет. А с этими категориями можно говорить и о Шопене, и о Бахе, Бетховене и всех великих композиторах. С позиций вкуса можно говорить об этом. У меня нет каких-то границ: что-то я слушаю, а это я не слушаю. Точно так же я и играю. Разную музыку. Потому, наверное, у меня много совершенно противоположных по духу проектов. Они даже, на первый взгляд, исключают друг друга. Но, тем не менее, я этим занимаюсь.
Я читал в нете, что Вы еще писали музыку к мультикам и театральным постановкам?
Ну, раньше, я работал в Петрозаводске. Там есть финский национальный театр, в котором я работал несколько лет в качестве ответственного за музыкальную часть. Я писал музыку для спектаклей. Я даже сделал, однажды, джазовый спектакль. Был такой спектакль”7 джазовых сновидений”. Это оригинальная пьеса, оригинальная музыка – всё оригинальное.
И масса спектаклей с фольклорными мотивами, карело-финскими. Я там мог развернутся как композитор, работая в этом театре. В Питере, что-то делал несколько лет назад для театра комедии.
А в кино у меня не было такой возможности себя проявить активно. Что касается этого мультика. То да, есть такая работа. Это „Рождественский мультфильм”. Его снял режиссер Васильев. И этот фильм, насколько я знаю, должны были показать на каких-то там фестивалях где-то заграницей.
Но я его так и не видел ни в прокате, по телевизору. У меня он есть. Неплохой такой, милый рождественский мультфильм. Я там использовал какие-то аутентичные звуки типа, волынки, где нужно было изобразить музыку уличного оркестра. Собрал живых музыкантов. Даже Славу Гайворонского позвал – известного современного трубача из Петербурга. Ну, это одна из форм работ. В общем, все это может быть интересно. Любая работа, не связанная з джазом.
Вы продолжаете работать в музыкальном училище?
Я работаю в музучилище имени Мусоргского в Петербурге. И мои уроки скорее напоминают какие-то семинары. Все ученики собираются вместе и, я знаю точно, кому можно что преподать, кто в чём нуждается. Хочу, что бы поход был индивидуальный, хотя все учатся вместе.
Мы играем по очереди, меняя друг друга за инструментом, там же есть басист и барабанщик, то есть это какой-то джем. Там, с одной стороны, спонтанное какое-то музыцирование, с другой – мы ставим перед собой жёсткие задачи и добиваемся их и работаем над какими-то конкретными вещами: в области ритма, импровизации, отрабатываем какие-то секвенции, ритмические структуры.
Но это настолько необъятная вещь, что можно этим заниматься всю жизнь. Я сам по сей день чувствую себя учеником и студентом. Это нормальное состояние. Когда тебе уже некуда расти – это конец, надо постоянно ставить перед собой задачи, двигаться дальше. Просто у каждого своя планка и каждый знает, что ему именно не хватает. Ни в коем случае нельзя успокаиваться. И думать, что ты вообще, чего-то там достиг или добился – это гиблое дело.
Откуда у Вас любовь к Бразилии. Вы ведь делали проект с бразильскими музыкантами „Андрей Кондаков и Brazil All Stars”?
Да он существует. И мы периодически играем. Даже в Нью-Йорке играем.
Я даже не знаю откуда. Из воздуха. Эта любовь неоткуда. Просто эта музыка волей неволей звучит даже во многих наших кафе и ресторанах. Там играют музыку Жобима. Потому она знакома, считай с детства. Мы росли с этими мелодиями. Настолько великий Антонио Карлос Жобим, что его музыка проникла везде, по всему свету. И если в наших ресторанах на всей территории постсоветского пространства эта музыка звучит – значит она действительно заслуживает того.
Я тоже, кстати, соприкоснулся в молодости с работой в ресторане, когда я был в Петрозаводске. Учился в консерватории. Я этого не стеснялся и считаю это нормальной практикой для музыканта. И считаю, что на сегодняшний день, если человек играет джаз и подрабатывает, скажем, в ресторане, я считаю, что в этом нет ничего страшного.
Возможность игры в любом ансамбле – стимулирует определенный рост. Но почему конкретно Бразилия – то основным щелчком было то, что я в Нью-Йорке увидел потрясающих музыкантов: Серджио Брандау – басиста и барабанщика – Пауло Брага в маленьком клубе „Zinc bar”. И когда я стоял в двух метрах от этого чуда, то понял, что я должен какие-то свои идеи воплотить именно с этими людьми.
И я действительно их пригласил. Через несколько месяцев мы записали пластинку и теперь сотрудничаем. Единственная проблема – что Пауло Брага переехал в Рио де Жанейро и очень тяжело оттуда брать экономично выгодные билеты. Из Нью-Йорка гораздо легче делать это.
Приходиться иногда жертвовать и играть не с Пауло Брага, а с барабанщиком из Сан-Франциско Селсо Алберти, он тоже бразилец. Но Пауло, я считаю, великий.
Какими новыми проектами Вы сейчас заняты?
Сейчас проект, с которым я постоянно связан, – это трио с трубачом Вячеславом Гайворонским и контрабасистом Владимиром Волковым. Мы играем такой контемпори джаз. Современную музыку, композиционную, где стараемся всё выверить и это музыка на грани академической и джазовой. Это импровизационная музыка, конечно.
Есть проект с джазовой вокалисткой Тиной Кузнецовой.
И еще один проект я делаю с музыкантом группы „Гостья из будущего” Юрой Усачёвым. Пишем песни и здесь, и в Нью-Йорке. Это интересный проект. Своего рода, лаборатория. Через несколько месяцев вы сможете услышать ее результат.
ІА "Вголос": НОВИНИ